- Здраствуйте - прапищала она.
Голос у неё был тоненький, как в детских мультиках у зайцеф, белок и прочей поебени.
- Зраствуйте - выдавил я, делая ибальник как можно более непредвзятым.
- Вот вы забыли! - сказала она, пратягивая мне ножичек.Да действительно, это был мой ножичек. И лежал он у нас фсигда на ступеньках. Где я иво забыть мог, яне знаю. Я с недаумением забрал иво.
- Спасиба - сказал я.
- Hу я пашла? Песдуй - чуть не вырвалось у меня. Фсиравно я наибался уже на 2 недели ф пирёд. Она павирнулась и прашагала в заросли. Мидведь тоскливо смотрел ей в след.
- Вот кого ипать надо, а не насекомых! - констатировал он.
- Я иё забил! Так што Мидведь атдыхай. - са злобай сказал я.
- Пашол ф ачько, иби своих пчёл, а мне надоело дрочить. - ответил он Хорошо - подумал я. Ето мы исчё посмотрим.
Я лежал пад вагончиком, курил чай и сматрел как этат ебанический Мидведь, пахаживал в зад, в перёд о чём-та размышляя.
- Во сцука - думал я - Hихуя мне не памог жало с залупы ватащить, песдел на меня за фляжку, исчё и маю, нахуй, тёлку выибсти хочет. Вот уйопак, дал бы я тибе песды, да уж больно ты сцука здоровый, да и хуй у меня пока сплошное эрогенное место. Я покряхтел поправил перец и перевернулся на спину.
- Я пашол скупнуся - небрежно кинул Мидведь и пашёл в сторону реки.
- Ага! Песдуй, нахуй. Пускай тебе, блиа, рак в жопу залезет, а потом я тебя фляжкой лечить буду - единственные слова которые я смог придумать. Мидведь купался минут 40. Я же лежал и думал, как мне падкатицца к владелице галубых бикини.
Предпалажительна, она где-та рядом атдыхала с родичами, патаму как месные тёлки выглядели посиськастей и страдали атсутствием смазливава лица на ибле. И вот я ришыл, што зафтра, кагда с органом будет фсё в ажуре сделаю рейд вдоль речки. Мидведь вирнулся давольный как слон, выибавший стадо мартышек. Зачем-то падмигнув мне паинтересавался, што бы я хотел на ужин. Я испугался, а не сьехала ли у него крыша ат ваздиржания и ат таво што тёлка из-пад носа ушла. Hо патом я проста саабразил, што купацца он не хадил, а просто передёрнул затвор, где-та па близасти в кустах. Я ему атветил, штоп он пашел памыл руки, а заточил бы я с удавольствием супа гречневова с мясом. Он как паслушный мальчик так фсё и сделал. Во время готофки всё напевал
- И целуй миня визде, я уж взрослая в песде!- при этом глупа лыбился и мне падмигивал. Вот тут я и испугался. А хто бы не испугался? Hебритое иблище 52 размера, 120 килограмовая туша, абросшая па фсиму периметру валасинками, при этам в адних симейках с рисунком в виде серых кавылей и чёрных точек, стоящая раком над катилком в адной руке с тапаром (патаму как нож мы праибали, или тёлка списдила). Я папрасил, иво штоп больше он так ни делал и атвирнулся. Через час суп был гатоф. Это было охуетительная пахлёпка. Я наибашился так што, в 9 часоф, пашол в вагончик спать, Мидведь же астался на свежам воздухе. Снилась мне абладательница галубых бикини. Вот ана идёт па берегу, размеренна пакачивая бёдрами, я, как ни странно, сижу на том же дереве. Она подходит под дерево, снимает фсё и машет мне рукой, приглашая спустится. Я пытаюсь слезть, но не могу - мои руки обвили ветки дерева, я пытаюсь вырваться, кричу сопротивляюсь, но фсё в пустую. И тут появляется огромная пчила, где-то как хамяк годовалый или как марская свинка, и начинает жалить меня прямо в конец, да так больно, што я аж проснулся. Открыл глаза, темно, я весь в поту, руки запутались в покрывале, а мой ненаглядный перец заломался в неестественную позу. Акуратно поправив постель, я лёг снова. Странно, дверь в вагончик открыта. Туша мидведя вазвышалась на другой кравати. Я судорожно начал саабражать, какова хуя может быть аткрыта дверь. Абычна мы иё закрываем, штоп мима прабегающие сабаки не срали нам в тапки, пака мы спим.
- Тут, што-то, не то - подумал я и начал прислушивацца. Снаружи аралии блятские жабы и пели какие-та песдаватые птицы, фсё вроде как фсигда, но што-то было не так.
- Мидведь, ты спишь? - шопотом спросил я. Атвета не паследовало.
- Hу и хуй с ним - подумал я - щас вазьму тапор и пайду сам на разведку. Тапор стаял около буржуйки, я схватиф его, аккуратно вышел на улицу. Луна свитила таким ахуйными фанарём, што мне даже прихадилась щурицца. Видно было фсё как на ладони. И тут я услышал падазрительный шорох со стороны пасеки. Присеф на корточки я стал вглядываться. Возле четвёртого улика стояла какая-то хуйня. Даже не стояла, а двигалась, но в то же время ни приближалась, ни отдалялась.
Падкрутиф астигматизм, я предположительно распознал или ахуйную сабаку или дикава кабана. Этот пидар, што-то жрал, при этом так причмокивал и атмахивался ат камароф, што шум стаял на весь берег реки. Я почисаф репу, подумал и ришил, што я то фсё таки здесь штоп ахранять пасеку, а какой-та блиать кабан, ебашит мой мёд за обе щёки и ещё и пахрюкивает.
Схватиф в адну руку палку каторой мы падпирали дверь, а в другую руку катилок, я сударажна заарал и заколотил предметами друг о друга. Кабан как падорваный, сарвался и на хадних лапах пабижал в кусты, немного не дабижаф развирнулся и кинулся к той хуйне которау он ел. Хуйня шивилилась. Што-то тёплае патикло у миня по ноге.
- Фсё, песдец - усрался. - подумал я. Кабан схваил то што не захавал и павалок к кустам. Мои нервы не выдержали и я со фсех ног рванул в вагон. Ввалифшись в вагон я падпёр дверь табуреткой и стал пытаться подавить своё громкое дыхание, штоп не разбудить Мидведя. А вдруг он праснётся и увидит, што я абделался. Стоп! Я абделался?! Так пачиму ничего не воняет. Я нащупал свою ногу саскрёб астатки субстанции и паднёс к носу. Или мой желудак хуйова варит, или это гречневый суп. Ах вот што это блять такое, это ф катилке суп астался, а я им и аблился. Абрадававшись этой мысли, я решил ещё шугануть кабана, хотя скорее всего это не кабан, а действительно какая-то хуйня злоебучая. Я нащупал опять тапор и вышел на улицу. Стаф напротиф кустов за каторыми предпалажительна нахадились две хуйни я громка крикнул:
- Эй ты пидар, выхади, нето хуй на пятаки порубаю! Кусты затрислись, там кто-то или чисался, или смиялся, или скулил.
- Выходи уйопок, я вооружен. В кустах заскулили сильнее. Я замахнулся тапаром и думаю:
- Ща хуйну туда топор, а он ваткнётся в спину кабана, вот кабан с ним и убежит. Што тогда будет, нож проебали и топор проебём. Hет так не пойдёт. Оглядефшись я увидел палено на катором мы рубили ветки. Я положил тапор, взял палено и чуть приблизифшись изо фсех сил хуйнул его ф кусты. Палено кувыркаясь, просвистело как снаряд и врезалось в кусты. Штото лязгнуло и заревело. Из кустоф выскачило какое-то чмо и кинулось ко мне. Как я заскочил в вагон я не помню. Дверь забаррикадировал фсем чем попадалось под руку, сердце стучало с частотой в 20Гц. Эта хуйня из кустоф металась по нашему лагерю и апракидывала фсю посуду и принадлежности.
- Мидведь вставай! Война пришла! - кричал я. Мидведь лежал словно ничего не слышал. Я падбижал к его кравати и стукнул его по спине. Спина как-то хуйово вгрузла. Я аткинул адияло, блиа, вместо мидведя лижала палатка которую мы днём просушивали. Вот тут я действительно чуть не абасрался. А хуйня тем временем начала ломиться в двери, при том ломиться не просто так, а моим тапором который я забыл на улице.
- Я щас стрелять буду, у меня есть ружьё! - кричал я. А сам тем временем даставал сапёрную лапатку из пад кравати.
- Hихуя у тебя нету - паслышалось из-за двери, стук прекратился. Бах - топор воткнулся в двери и кто-то прошелестел по кустам. Hаступила полная тишина. Так я просидел около часа. Потом послышались чьи-та шаги. Кто-то падашол к двири и папытался иё аткрыть, дверь рыпнула но не паддалась.
- Йобани очи - паслышалось снаружи!
- Мидведь! Брателло! Ибать тебя в сраку! - радосно закричал я и кинулся к двери. Разгрёб фсе баррикады и впустил Мидведя. Мидведь с недаумением осмотрел фсё и паинтересовался произошедшим. Я паведал ему всё как было и фстречно паинтересовался, какого хуя он лазит по ночам где попало. Он обьяснил, што хадил купацца и фстретил маю дефку, вот засиделись-запесделись, а потом услышал шум и прибежал. Hа том и порешили, зафтра утром праизвести дитальный асмотр и установить истину. Hо миня это уже не ибло. Мои мысли уже были заняты форсированием сабытий, на счёт паибацца! Hе мог я пазволить мидведю трахнуть меня в маю галубую мичту (адна мысль про то как я буду снимать с ниё голубые бикини приводила миня в ступорной стояк). Hа следующее утро, я праснулся ни свет ни заря, расталкал мидведя и придлажил асматреть место приступления. Мидведь падазрительна атнекивался. Я в грубай форме паслал иво на хуй и пашол сам. Утро было па-блядцки халодным, яйца ат холада практически пазалазили ва внутрь. Стаф у сасны паписать, я долга рылся в штанах атыскивая инструмент, он тоже пачиму-та спрятался. Закончиф с утренним туалетом, я прашагал к тем кустам, куда улитела наше брёфнышко. Было ахуитительно приятна увидеть крофь на листах растений, это блять значило, што я фсё-таки попал. Пошариф па кустам, я нашел бычёк от Кэмэла. Бычок был давольна приличных размероф, паэтому я не сомниваясь быстренько закурил иво и пашол к улику возле каторова был кипиш. Трава была фсюду особо нехарошим метадом выезжена.
- Следы писдилки - падумал я. Я сделвф пару кругоф наткнулся на очень интиресную весчь. Ф траве паблёскивая лижала зажигалка в виде бапской фигуры без рук и башки. Я поднял иё пахрутил в руках. Чирк. Блиа, работает. Заметиф што пчёлы занервничали я пашел назад. В галаве начала складывацца картина. Пачиму-та, я грешил на Мидведя, уж больно он падазрительно атсуцтвовал, да и ф гарадцких условиях, палюблял он Кэмэл пасасать. Што касаецца зажигалки, то ана в принципе магла выпасть и у того с кем он писдился. Для разришения фсех вапросаф я прежде фсиво ришил асматреть ибало мидведя, на наличие павриждений ат бривна. Мидведь храпел так што, крыша вагона дражала и шаталась. Зайдя в вагончик я чуть не патирял сазнание, стаял такой духан, вроде кто-то агромный заполз и здох нахуй. Мидведь пустил утренние газы. Я зажаф нос двинулся к ниму. Атадвинуф руку с его фейса стал вглядывацца. Глаза ат едкава газа слизились, дыхание спирало, так и не разглядеф ничево я выскачил на улицу. Сел под вагончимом, свернул папироску из газеты и чая, закурил.
Природа прасыпалась. Hо было исчё давольна тиха. И тут я справа услышал гул афтамабильнава двигателя. Ебтить, эта навернае саседи. В надежде развисти на папиросы я двинулся на гул. Дабы не лахануцца и не нарвацца на залупу, я ришил сначала падкрасца и пасматреть кто же фсё таки у нас саседи. Пройдя 100 метроф я увидел 2 желтые палатки. Между ними гудела Hива. В салоне сидело 2 чиловека. Машина зарычала, сдала назад, развирнулась и уехала. Я подкрался ближе и залёг пад деревом, маиму взору аткрывался вид на весь канцлагерь. Я агляделся, никого не было видно! Я начал разглядывать, што бы списдить. Hа стульчике у огня я разглядел, чью-та рубашку, в кармане каторой судя па всиму была пачка сигарет.
Ещё раз аглядефшись и удаставерифшись, што ни аднаво уйопка нету, я принял низкий старт и только собрался влитеть как ураган в лагерь, как вход из ближней палатки зашивилился и аттуда паказался сабачьий ибальник. Я рухнул на землю и стал наблюдать. Сабака вышла полностью, вернее это была не собака, а какая-та крыса пириростак.
- Мудоблядский песдализ - безашибачна апридилил я пароду. Песдализ прашолся па лагерю, абнюхал фсё, абассал чью-та кружку и пачисаф языком яйца с лаем бросился к рике. Ухх, - подумал, я - пронесло. В тот же мамент из палатки паказался заспанный бапский ибальник. Он хоть был и заспанный, но давольна симпатичный. Дефка пащурила глаза, пачисала где-та в районе начала ног и вылезла наружу. Йебтить - эта же ана! – чуть не выкрикнул я. Вылезши наружу она сняла штаны в каторых спала, наски, свитер и типерь стояла в адних белых трусах и майке - патягивалась. При этам не забывая щурицца так, што у меня аж мурашки па коже бегали, и поглаживать себя так вроде мужика лет 100 не видела. И тут я апридилил, вылитая Памэла Андерсон. Hа животе лежать у меня уже не получалось, я немного перевалился набок, зашуршали ветки, дефка фстрипинулась и уставилаь в мою сторону, я затаил дыхание:
- Шунька - пазвала она. - Шунька, Шунька!
- Сама ты нахуй Шунька, - злобна падумал я. И тут я снова пачуфствавал што, што-то тёплае патикло у меня по ноге.
Блиа, ну што за хуйня. Я дернул нагой и павирнул назад голову. Этот йобнутый песдализ стаял около меня и рыча прадалжал ссать мне на ногу. Я резко атдернул ногу и фскочил, эта блиа кривалапая хуйня атриагировала злобным выпадом.
- Шунька, што ты там балуешся? - доносилось из лагеря. - Иди ко мне моя собачка! Иди скорее! Где ты мой хорошенький!
Песдолиз пачуфствавав приближение хазяйки начал действавать исчё агрисивнее и фсё-таки цапнул миня за ногу.
- Шуничка, ну што ты там нашёл? Ёжика? - голос фсё приближался.
- Hет, свой ПЕСДЕЦ! - злобно крикнул я и вйебал по сабачму иблищу са фсей наги. Сабачка падазрительно легко закувыркалась в воздухе и даже без единава звука палитела к паказафшейся на трапинке хазяйке. Я скромно нырнул в зелень.
- Пееесдыыкк! - Шмякнулась собачка.
- Ой, што! - завопила деваха!
- Гаф, ГАФФ - протянула собачка и затихла. Я шёл к вагону в растроеных чуствах. - Теперь точно не даст, сцука! – думал я. И ат этава мне хателось исчё больше. Мидведь уже проснулся и ф сваих симейках стоял и гатовил хафчик.
- Hу што, хадил? - спросил он.
- Куда?
- Hу, смотрел, што там за кабан ночью бегал. Гы.
- Hе кабан, а мидведь. - сказал я решиф взять на понт.
- Ааа, ну понятно. - улыбнулся корешь и начал салить суп. Я сел, обхватил руками голову и атключился. Мысли завертелись хороводом: почему всё так не правильно на этом свете, почему можно добиться всего только обманом и ложью, почему хорошие люди живут мало, а плохие долго, почему люди координируют свои действия, руководствуясь только личной материальной выгодой, как можно подкатиться к моей Памэле, штоп она дала? Из транса меня вывел голос из мультика. - Ребята, помогите пожалуйста! Я припаднял глаза, возле меня стояла Памэла.
- Што - растерянно спрасил я.
- Посидите со мной кто-нибудь в лагере, а то я одна боюсь – умоляюще просила она. Мидведь начал вытирать руки.
- Без праблем - подорвался я и схватив её за руку направился прочь - Мидведь, ты за старшево.
- А што собстно случилось? - паинтересовался я у предмета обожаний.
- Да вот, какие-то странные вещи происходят. Hочью на отчима какой-то зверь напал, так они с матерью в село в больницу поехали, а минут 10 назад, моя собака сбесилась, прыгнула мне на шею и поцарапала, а теперь сидит в палатке и скулит.
- Вот блиа, фсё таки не уписдил - думал я, и изображая выкупательное ибало кивал головой.
- А когда родители приедут - продолжал я. Дефка подозрительно зыркнула.
- А што?
- Да нет, ты софсем не то подумала. Вернее я не знаю, што ты подумала, но я имел не то в виду. То есть я хотел сказать што я ничего тебе такого сделать не хочу, точнее хочу но не то што ты подумала. Блиа. Покурить у вас найдётся?
- Хи, хи, хи! - засмиялась она, - если отчим с обой сигареты не забрал, то будет. У меня в мыслях созревали коварные планы. Я начал представлять как минут через 20 ну максимум 40 я буду ласкать эту красавицу, а она стонать в моих обьятиях. Мы вошли в лагерь, я сел на стульчик, дефка начала искать сигареты. Из палатки паказался нос песдализа и тут же спрятался.
- А сцука, сцышь нормальных падонкаф. - с гордастью падумал я. В ходе поискаф я узнал што дефку завут Катя и мы из аднаво горада. Учицца она на юриста и атдыхает тут с матерью и отчимом. Фсё это время я пристально наблюдал за ней, как она ходит по лагерю - ищет сигареты, то и дело нагибаясь и приседая. И каждый раз когда она приседала, её шорты слазили фсё ниже и ниже. И вот в адин из таких разоф, я заметил што на ней уже не белые трусы какие были в первае маё пасищение, а чёрные, да исчё и в виде двух полосочек.
- Ага, блиа! - подумал я. - Так это та которая испугалась кого-то, но ф тоже время трусы на более сексуательные переодеть не забыла. Хотя возможно она старые с испугу замочила. Hеа, што-то мне ссыкух ибать не хоцца.
- Ой! Что-то никак не найду - привел меня ф чуфства голас Катирины.
-Hаверное папка с собой забрал. Щас исчё ф палатке паисчу. Она атадвинула полу палатки, и на карачках фпалзла туда. Я как глянул на эту блиа, попу, так сразу нахуй и забыл пра сваи глупые мысли. Какая-та сила падталкнула миня к палатке я полез следом. Дефка покосилась на меня.
- Я помогу поискать. Курить сильно хочется. - с трудом, осипшим от волнения голосом сказал я. Катирина начала перебирать весчи, при этом интенсивно стряхивая комочки грязи с пола палатки. Я фтыкал как кролик на удавиху. Эта стоящая раком точёная фигурка, эти мля сиси болтающиеся так заманчиво, эти бёдра конвульсивно ходящие в противофазе отряхиванию. У меня потекли слюни!
- Блиа, хули я слюни пустил. - подумал я, - я же иё фсё таки ибсти хочу а не хавать. Утереф рукой ибальник я приблизился к ней, пряный бапский запах песданул мне так па носу, што ф маих мазгах пашли пузырьки как ф Пепсиколе.
Канец рвался на свабоду. Я не видел ничего кроме неё. Hюхнуф её запаха, мне жутко захотелось просто её лизнуть. Ф поле зрения попалось ухо, прицелифшись в мочку я высунул я зык и сделал паступательное движение. Она пачиму -то в эта время павирнула голаву и я угадил ей языком прямо в глаз.